Ярко-алое - Страница 80

Его, Тимура, наследницей.

Для всех окружающих — его дочерью.

По крайней мере, пока не придет время доказать обратное.

— Ох! — очень внятно сформулировал советник Канеко свое мнение о преподнесенном ему великом даре.

За спиной кто-то почти беззвучно (но красноречиво) выдохнул. Вскинувшись, Тимур увидел, что у двери вытянулась пара принесших Кимико клятву самураев. В боевой форме и с игольниками — кто-то явно не склонен был доверять судьбу новорожденной лишь-сегодня-опять-всех-перепугавшему господину советнику. Вполне разумно.

Хуже было другое — Железный Неко умудрился стражей просто не заметить. Докатился.

— Господин, — внезапно, точно на что-то решившись, заговорила Кикути, — желаете ли вы взять дочь свою на руки?

Вопросом это определенно не было.

— Ох! — еще раз блеснул красноречием Тимур.

«Такую крохотную?»

— Владычица, не стоит… — Тайра Синобу попытался было озвучить мнение лечащего врача.

— Глава семьи должен официально принять новорожденную, — отрезала госпожа, пресекая наметившийся бунт.

Кимико не сделала попытки передать ребенка (Тимур успел обеспокоенно подумать, что после перенесенных испытаний она, должно быть, просто не в силах приподняться на ложе), лишь пришпорила мужчин горящим темным взглядом.

Подоспевший врач закутал малышку в мягкие пеленки, сохранявшие стерильность и поддерживавшие физическое состояние.

Советник Канеко неуверенно присел на край высокой кровати. Пеленки пеленками, но извлекать недоношенного ребенка из реанимационной зоны он не собирался. Осторожно — ой, не сломать бы! — протянул руки. И неуверенно, на вытянутых ладонях принял спящую кроху.

Нависающий всполошенной нянькой Тайра показал, как правильно держать младенца и что делать с неуклюжими своими локтями. Тимур уже не замечал назойливости самурая. На мгновение показалось, что на руках его спит Кимико, а потом…

Происходящее сузилось до горячего, мягкого, хрупкого, что тихо сопело и доверчиво сжимало кулачки. Она… ками всемогущие, она была живой.

Тимур много думал об этом ребенке. Но всегда — в контексте того, чем ей предстоит стать. И тут до него дошло — по-настоящему, полностью, до печенок проняло: а ведь сокровище это будет прежде всего кем-то.

Девочкой. Женщиной. Разумной, обладающей свободной волей дочерью Аканы.

Он представил ее: высокую, темноволосую, гордую. Наверняка унаследует надменный темперамент Нобору — и проклятое самообладание Кими. Конечно, по закону подлости от приемного отца ей достанутся железные упрямство и непокорность. А заодно и непочтительность к старшим. Божественное дитя, чье прикосновение заставит петь Паутину, кто воображением своим и талантом создаст новые миры — и сама станет подобна необъятной Вселенной. Такие бесчисленные возможности. Такие неизведанные пути.

Если, конечно, ей позволено будет на них ступить.

От осознания полной уязвимости сопящей на руках крохи волосы вставали дыбом. Между этой девочкой и смертью стоял только… он.

Предки всемогущие, как вы допустили? И кого? Безответственного полуварвара? На месте премудрых ками Железный Неко еще лет пять назад устроил бы самому себе несчастный случай. Из серии «споткнулся и упал на меч». Не меньше полудюжины раз. Чтоб наверняка.

Но, поскольку высшие силы вмешиваться не спешили, а советник Канеко как-то оказался именно на своем месте, оставалось одно: не позволю!

Закрыв глаза, Тимур выпустил в вечность молитву — и клятву. Первое предназначалось новорожденной богине. Второе — девочке по имени…

А как, собственно, ее назвали?

— Госпожа моя, — точно очнувшись, повернулся он к супруге.

Кимико смотрела в его лицо пристальным, жадным взглядом погибающей от голода охотницы. Тимур сморгнул — и наваждение исчезло. Перед ним была утомленная, но почтительная супруга.

— Под каким именем я должен принять свою наследницу?

Вопрос прозвучал… Ну, не очень подобающе. Советник Канеко попытался припомнить, известно ли присутствующему здесь Фудзита Итиро о том, кто истинный отец новорожденной его госпожи и племянницы. Потом решил, что это не имеет значения. Мальчишка был верен. И далеко не глуп. Живя в этом доме, он рано или поздно в происходящем разберется. Пара лишних намеков ничего не изменит.

— Называть первенца должно главе семейства, — опустила веки урожденная Фудзивара.

Мало ли кому тут что «должно»…

— Будет ли это… уместным? — «Разве Нобору уже не выбрал?»

— Вполне. — И вновь в ее лице мелькнуло что-то выжидающее… и опустошенное.

Тимур перевел взгляд на девочку. Хотелось назвать ее Надеждой — так хотелось, что губы сводило. Надина, Аша, Имела… Однако проверять на прочность приверженность Кими патриархальным традициям не стоило. Нельзя портить эти минуты ссорой. Тем более такой.

— Быть может… Минору. Истина, — начал он, внимательно следя за выражением глаз высокородной своей супруги. Но это имя любили в клане Кикути. Не стоит делать сейчас таких намеков, да? — Такара. Сокровище. Получается чуть ли не политический манифест. Мидори? Хорошее имя для девочки, чья мать вышла из клана Фудзивара. Нет?

Он вздохнул. Попытался понять, какие чувства вызывает в сердце это все еще кажущееся частью Кими создание. Защитить, оградить, не отдать — никому, никогда…

— Акеми. Яркая, красивая. Она ведь самое прекрасное, что у нас есть, никто с этим не поспорит. Как вы считаете, госпожа моя?

— Да, — сверкнула глазами Кимико. — Самая яркая.