Ярко-алое - Страница 51

Тимур проверил идентификационной программой сидящих рядом с Кими «придворных дам». Красавица в красном — великолепная Изабелла Тянь-Шаньская, в девичестве — дочь правящей семьи анклава Кастилия. Болтающая с ней госпожа — консул Альфы Центавра. Та самая, что в первый же день после падения маяков закрыла консульство и переехала вместе со штатом в посольство Старой Терры. Ну а перебирающая струны девочка в сизых мехах и сиреневом бархате пару лет назад со скандалом покинула самурайское сословие и вышла за Сержа Сакамото.

К дамам, точно выполняя строгий ритуал, подходили и кланялись немногие затесавшиеся среди варваров самураи. После них потянулись пользователи — а приглашены сюда были в основном выходцы из семей политически активных и влиятельных. Неассимилированные инопланетники, естественно, тоже не упустили возможности взглянуть поближе на женщину высшего сословия. Обычно к столь редким птицам не так просто было подобраться.

Чудилась в этой сцене церемонность, сдержанность. И иллюзорность. Тимуру за молчаливым почтением привычно мерещилась угроза. В поклонах и опущенных вниз глазах — спрятанные за спиной ножи-вирусы.

Неко, тебе нервы пора лечить. Уймись.

Тимур тряхнул головой. Решительно направился к коврам и подушкам, балансируя на вытянутых руках дымящимися тарелками. Одну поставил перед супругой, с другой плюхнулся рядом сам. Прислушался к разговору.

— Но в чем тогда отличие традиций Аканы от классических школ ораторского искусства?

Варвар, задавший вопрос, сидел на ковре, скрестив ноги. В обрамлении светлого мехового капюшона очень смуглая кожа и красная точка меж бровей смотрелись особенно экзотично. Тимур узнал Сандрараджана Норддала.

Атташе по культуре всем видом своим являл невежественного варвара, с благодарностью принимающего крошки знаний более просвещенной цивилизации. Тимур сам любил и умел пользоваться подобной тактикой, но у Норддала выходило несравненно лучше. Искренней. Ни малейшего намека на шутовство или хотя бы внутреннюю иронию.

Землянин переформулировал свой вопрос:

— Вы считаете, что школы риторики Аканы не так сильно отходят от принципов, которые наши предки практиковали на древней Земле?

Норддал, похоже, даже не понял, что с появлением мужа любое обращение к Кимико автоматически переадресовывалось ее супругу. Упомянутый супруг и сам довольно долго не мог этого понять.

Пришлось вмешаться:

— Если не считать основным правилом риторики сакральное: «Настройки речевого приложения да не перепутай»… — Господин советник пожал плечами и повернулся к Кими, возвращая вопрос ей.

— Основное, самое заметное отличие аканийской ораторской традиции — это допустимость, даже желательность повторов. — Уголок посеребренных губ чуть приподнялся. Тень улыбки.

— Повторов чего? — заинтересованно подался вперед господин атташе.

— Звуков, слов, грамматических конструкций. Смысловых образов. Наша языковая норма включает в себя эффект эха как один из обязательных компонентов.

Тимур хмыкнул про себя. Эхо, как же. Чего еще ожидать от мыслительного процесса людей, в войнах защищавших свое право на опцию «копи-паст»?

— В эстетике метрополии фраза, построенная на многократном использовании одного и того же слова, воспринимается в лучшем случае как прием для привлечения внимания. На Акане это просто звучит красиво.

— С другой стороны, на Акане умеют такую фразу красиво построить.

— Ну не скажите, — пробормотал Тимур.

Если Янтарный князь еще раз при нем произнесет: «Безопасность должна быть безопасна»… Советник Канеко вздохнул. Придется ответить чем-то вроде: «Безопасность должна быть безопасна, кроме тех случаев, когда ей положено быть опасной по определению».

Кимико почтительно склонилась к нему, смиренно ожидая, пока господин выскажет свое мнение. Тимур защитным жестом выставил перед собой тарелку: больше неуместных реплик «со стороны» не будет.

Господин советник приготовился кушать и слушать.

Первый же отправленный в рот кусок буквально растаял на языке. Соревнование кулинарных программ и рецептов было не менее важным элементом статусных игр, нежели пойманная во время охоты добыча. Какой дичью угостишь ты соперников, как подано блюдо, как подобрано к нему вино — все это добавляло очков в развернувшейся среди костров негласной борьбе.

Советник Канеко за вечер раздал пугающее количество медвежатины: приготовленной в меду, зажаренной в винном соусе, вяленной вишневым дымом, томленой с кедровыми орешками. Кулинарные программы творцов Фудзивара, похоже, достойно поддержали репутацию высочайшего сословия.

Реакция не заставила себя долго ждать. Стоило Тимуру отойти от шатра, как на тарелки тайного советника со всех сторон посыпались кулинарные шедевры. Теперь перед Железным Неко стояла задача все это многообразие оценить. Предполагалось, что знающий человек на вкус определит, кто в политическом раскладе сейчас идет в гору, а кто отчаянно пытается хотя бы сохранить лицо. Канеко в таких тонкостях не разбирался, да и после того, как защитные приложения разберут деликатесы на составляющие и вновь восстановят, часть нюансов будет утеряна. Тем не менее видимость требовалось соблюсти.

Тимур выбрал медальон из молодого кабанчика, зажаренный в оливковом масле со специями. Запах, вкус, пряное послевкусие. И глоток терпкого ежевичного вина. Мм.

Вокруг кружила свой странный танец светская беседа. Господин атташе доверительно сообщил, что никогда не перестанет открывать для себя новые грани Аканы. И с таким смиренным интересом он это сказал, что невозможно было не поверить. Тимур подавил желание спросить, какие конкретно аспекты «культуры» вызывали у его начальства столь острое любопытство.